Еще древние отчетливо представляли себе тот значительный вклад, который внесли египтяне в греко-римскую мифологию и теогонию.
Согласно многочисленным мифам, культ Афины занесли в Элладу Данай и Данаиды, бежавшие из Египта. Особое почитание Афины и Гефеста принесли на Лемнос и Само-фракию дети Кабейро, дочери Протея с острова Фароса. До-донское прорицалище в Эпире было одного происхожденияс оракулами Амона в Ливии и в Фивах Стовратных. В Египет устремлялись бог Дионис и герои Персей и Геракл. Троянцы и ахейцы многое почерпнули из сокровищницы мудрости Египта. Пеласги узнали имена богов в долине Нила и разнесли их по всему Средиземноморью.
Но особую роль в деле освоения египетского богословского наследия сыграл знаменитый Орфей. Вот что сообщает предание об этой полумифической личности, жившей в первой четверти II тыс. до н. э.
У музы Каллиопы от Ойагра (или самого Аполлона) родился сын Орфей, введший в пение сопровождение на кифаре. Орфей слыл самым известным из когда-либо живших музыкантов и певцов.
Лиру ему подарил Аполлон, а музы обучили пению под ее аккомпанемент. Его искусство было столь совершенно, что он не только завораживал людей и очаровывал диких зверей, но и побуждал деревья и скалы двигаться под звуки его пения.
Орфей посетил долину Нила и город Оасис, называемый еще Феакидой. Посвященный в таинства богов египетскими жрецами, он первым принес в Элладу учение о богах, жертвоприношениях и благочестии.
Он убеждал племена и города, что и для тех, кто еще жив, и для тех, кто уже умер, существуют способы избавления от страданий и очищения от прегрешений посредством жертвоприношений, молитв и радостных священнодействий, которые он называл посвящением в таинства.
Эти посвящения избавляют смертных от загробных наказаний и прекращают круг земных воплощений.
Орфей предписал своим последователям не есть мяса живых существ, поститься, соблюдать ритуальную чистоту и благочестие. Он убеждал фракийских мужей, что жертвенное убийство животных — это зло.
Каждое утро Орфей поднимался на вершину горы Пан-геи, чтобы приветствовать молитвенным пением рассвет, и почитал там Гелиоса, которого именовал Аполлоном, как величайшего из богов.
Последователи Орфея — орфики — через свои мистерии посвящения внедрили немало египетских представлений и образов в эллинское общественное сознание.
Посвященные в орфические таинства знаменитые эллинские фисиологи (натурфилософы) зачастую продолжали свое духовное образование в Египте.
Об этом дают нам свидетельства мудрейшие из эллинов, которые приезжали в Египет и общались со жрецами. Говорят, что Фалес и Клеобул обучались в Навкратисе и Саисе, Солон учился у жреца Сонхита из Саиса, а Эв-докс обучался у жреца Ксонофея из Мемфиса.
Последствия знакомства мудрецов с египетскими эзотерическими учениями заметили еще древние писатели. Не случайно Плутарх утверждал, что свое учение мудрец Фалес заимствовал у египтян. Действительно, учение Фа-леса о воде как первоначале всего сущего перекликается с представлением египтян о первобытном Нуне.
Другой милетский фисиолог Анаксимен, утверждавший, что первопричиной всего сущего является воздух, несомненно, находился под впечатлением от учения жрецов Гелиополя (о божественной первопаре Шу и Тефнут) и фиванской концепции амунеев об Амоне и Мут.
Отчетливо проступает общее содержание гермополь-ского представления о божествах бесконечности Хух и Хаухе и учения натурфилософа Анаксимандра о бесконечном (апейрон).
Огромное воздействие египетское богословие оказало на философа Пифагора. Как известно, он, будучи еще эфебом, бежал с Самоса в Милет, прибегнув к покровительству Фалеса.
Пифагор пробыл у Фалеса некоторое время. Тот принял его ласково. Сетуя на глубокую старость и слабость здоровья, Фалес передал ему, сколько мог, знаний и полезных советов, среди которых было несколько, особенно ценимых Пифагором.
Фалес советовал ему дорожить временем; воздерживаться от питья вина и мясоедения, прежде всего, избегать переедания, быть умеренным в употреблении слишком приятных на вкус и изысканных блюд; поддерживать короткий сон и бодрость, незамутненность души, безукоризненное здоровье и крепость тела; а также отплыть в Египет и пообщаться более всего со жрецами той страны.
Пифагор послушался своего великого учителя и вскоре отправился в Египет. Явившись ко двору, он предъявил царю Амасису рекомендательные письма от Поликрата Самосского и Хирома III, царя Тира, был ласково принят и допущен к жрецам. Он изготовил три прекрасных серебряных чаши и принес их в дар египетским жрецам.
Пифагор быстро выучил египетский язык, затем благодаря Амасису поступил в обучение к жрецам Гелиополя, затем Мемфиса и, наконец, Диосполя. Говорят, что Пифагор учился у гелиополита Ойнуфея. Пифагор, восхитительный сам и восхищавшийся египетскими жрецами, подражал их таинственной символике, облекая свое учение в иносказание.
Большинство предписаний пифагорейцев ничем не отличается от так называемых иероглифических письмен, например: не принимать пищу, сидя на колеснице; не есть свой хлеб в праздности; не сажать пальму; не разгребать огонь ножом в доме.
Он поразил своим рвением жрецов Диосполя настолько, что они «в недоумении допустили его к жертвоприношениям и богослужениям, куда не допускался никто из чужеземцев». Египетские жрецы, у которых обучался Пифагор, занимались постоянным наблюдением звездного неба и с этой целью распределяли между собой ночное время, вероятно, чтобы сохранить напряженное внимание и не пропустить ни одного, даже малозначительного, небесного явления.
С того времени Пифагор пристрастился к занятиям астрономией и астрологией. Он называл единицу Аполлоном (Ра), двойку — Артемидой (Луной), семерку — Афиной (Нейт), а куб — Посейдоном (Сетом). Это все сходно с обрядами, изображениями и письменами в египетских храмах.
За 12 лет (539-527 до н. э.) он обошел все храмы Египта, подолгу задерживался в Мемфисе, Гелиополе, Ди-осполе, Летополе, Гермополе и Саисе. Много времени он провел в святынях Египта, занимаясь наблюдением звездного неба, изучением геометрии и постигая все таинства богов. И решил подвизаться в святилище Афины в Саисе.
Пифагор стремился к познанию сокровенного. А в Саисе изображение Афины, которую египтяне называли Нейт, имело такую надпись: «Я есмь все бывшее, и будущее, и сущее, и никто из смертных не приподнял моего покрова». Потому и решил Пифагор остаться навсегда в Саисе.
В дальнейшем, как до македонского завоевания, так и после, Египет оказывал мощное воздействие на греческую, а затем и римскую богословскую мысль. Греки, безусловно, были знакомы с основными положениями египетских теогонии и космогонии. Но они не скопировали египетские воззрения, а взяли из них то, что можно было положить в основу натурфилософских учений.
